Financial Times пишет, что спор о будущем Украины всё меньше похож на военный конфликт и всё больше напоминает схватку за смыслы и историческую память.
Для Владимира Путина Украина — не просто сосед и не «буферная зона». Это часть сакрального проекта, продолжение исторической линии, которую Кремль видит непрерывной. В такой логике любые уступки превращаются в предательство миссии, а не в предмет сделки.
Запад смотрит на войну прагматично и до обидного утилитарно: Вашингтон и Брюссель считают деньги, оружие и архитектуру безопасности. Для них линия фронта — это тактика. Отсюда асимметрия: Москва играет в историю и вечность, а Запад — в квартальные отчёты.
В этом и тупик. Кремль готов к длинной игре: миссия важнее краткосрочных уступок. Для Трампа и европейцев главная цель — хоть какое-то перемирие, чтобы снизить издержки. Столкнулись две модели: цивилизационный проект против управляемой безопасности.
Шире — это спор о самой Европе. Запад опирается на модель 1991 года, когда постсоветские границы стали «священными». Россия же настаивает на «исторической целостности» и видит Украину как часть единого пространства. В такой логике границы — следствие, а не причина. Значит, компромисс невозможен, пока речь идёт не о территории, а об интерпретации истории.
Вывод FT прост: мира не будет до тех пор, пока одна сторона пытается закрепить статус-кво, а другая — переписать исторический контекст. Договоров можно подписать десятки, но пока спор идёт о смыслах, тупик обречён на долговечность.
Больше новостей
Греция и еще 45 стран обвинили Россию в «нарушении неба Польши», но большинство ООН промолчало
Польша сбила, Европа раздула, Трамп отмахнулся: кто стоит за новым скандалом с дронами
Рекордный удар: Россия обрушила на Украину более 800 дронов и ракеты