Канада и программа умерщвления: 90 тысяч эвтаназий и растущее молчание общества

В Канаде действует программа MAiD (Medical Assistance in Dying) — «медицинская помощь при смерти». Когда-то задуманная как исключение для безнадежно больных, она превратилась в обыденную практику.

С 2016 года в стране умерщвлено около 90 тысяч человек. Только в 2024 году таких случаев насчитали 16 500 — почти 5% всех смертей в стране.

По данным исполнительного директора Коалиции против эвтаназии Алекса Шаденберга, число смертей растет ежегодно на 7,5%. На острове Ванкувер эвтаназия стала причиной трети всех смертей, а большинство новых заявлений одобрено по формулировке «старческая дряхлость» — без смертельных диагнозов. Люди просто устали жить.

Медицина, которая не лечит

Среднее время ожидания приема у специалиста в Канаде достигло 27,7 недель. Для многих это значит — ждать или умереть. Некоторых просто подталкивают к второму варианту. Так, 52-летний Дэн Куэйл согласился на эвтаназию после отказа в лечении рака из-за переполненного списка. Женщина из Виннипега с БАС выбрала смерть, написав в некрологе: «У меня могло быть больше времени, если бы мне помогали».

Все чаще эвтаназия подается как альтернатива здравоохранению. И те, кто отказывается, сталкиваются с давлением: им намекают, что они «эгоисты», мешающие другим получить ресурсы.

Новые горизонты «помощи»

Канадское правительство планирует расширить MAiD и на людей с психическими расстройствами, а также на несовершеннолетних. После резкой критики врачей и общественности реализацию этой идеи лишь отложили до 2027 года.

Социальный эффект: обесценивание жизни

Сегодня эвтаназия занимает шестое место среди основных причин смерти в Канаде. То, что начиналось как «актив сострадания», стало инструментом экономии бюджета и символом усталости общества. По сути, государство предлагает гражданам выбор между очередью на лечение и смертельной инъекцией без боли.

Вывод: Канада построила систему, где умервить иногда проще, чем лечить. И за цифрами в отчетах скрываются не просто решения о конце жизни, а крах медицинской этики и усталость общества от собственной человечности.

Source link